Лето навсегда!

Сценаристы фильма «Лето» Лили и Михаил Идовы: «Другие пары по вечерам кино смотрят, а мы его ещё и придумываем!»

На минувшей презентации фильма «Лето» в Каннах присутствовали все…кроме самого режиссера. На данный момент Кирилл Серебрянников находится под домашним арестом, а фильм уверенно путешествует по мировым киноэкранам, резонируя, вызывая споры или аплодисменты.

Редакция SheSays обратилась к сценаристам фильма. В эксклюзивном интервью, подробности создания байопика и как же супругам удается работать вместе и не поссориться.

- Когда и где вы впервые услышали песни Цоя? Какие у вас были ощущения от прослушивания песен?

Лили: Если честно, я не помню. Такое ощущение, что песни Цоя в моей жизни были всегда. Но, конечно же, тогда самыми крутыми казались его поздние, героические альбомы. А то, что “Кино” делало в ранних 80х, выглядело просто интересными экспериментами. И ценить их стала уже гораздо позже.

Михаил: Да, мне тоже сначала нравился стадионный Цой, а уже в зрелом возрасте я вдруг осознал, что его ранний примитивизм гораздо круче.

- Вы говорили, что изначально писали сценарий, не зная, кто будет режиссером. Затем проект отдали Серебренникову, и некоторые сцены он менял. Что это были за эпизоды, не возникало ли у вас споров?

Михаил: Нас приятно удивляет, какой нехарактерный интерес в данном случае вызвал сам процесс превращения текста в фильм — обычно эта часть работы остается вне поля зрения публики. Тем не менее, настоящим автором фильма всегда является режиссер, и в этом смысле ответственность за каждый кадр “Лета” принадлежит Кириллу. Работалось нам с ним отлично, конфликтов не возникало вообще. Мы сделали один драфт сценария вместе, после чего Кирилл отдельно написал так называемый режиссерский сценарий — с более тщательно прописанным вторым планом и т.д.

Лили: Каждый режиссер “подстраивает” сценарий под себя, это абсолютно нормальный, органичный процесс. Кирилл добавил в фильм элементы мюзикла, и он же автор всех визуальных решений. И, конечно же, идея снять львиную долю фильма в ч/б принадлежит именно ему. Я помню, как незадолго до начала съемок мы обсуждали это в Берлине с оператором-постановщиком “Лета” Владом Опельянцем. Мы тогда были в легком ужасе от этой идеи, но Влад сказал “спокойно, все будет нормально”. Сейчас я даже не могу представить себе “Лето” в цвете.

- Из-за ареста Серебренников монтировал фильм, не нарушая наложенных судом запретов, поскольку делалось это на компьютере, не подключённом к интернету. Несколько неснятых технических сцен были досняты по запискам режиссёра и по ранее проведённым репетициям. На ваш взгляд все это отразилось на фильме?

Лили: Кириллу в этих абсолютно адских условиях каким-то образом удалось создать цельный, законченный фильм. Я не знаю, как много режиссеров, даже очень талантливых смогли бы закончить фильм при таких обстоятельствах. Хотя мы сами знаем, какие именно сцены не были сняты, у нас абсолютно нет ощущения, что фильм без них как-то не закончен или мог бы быть каким-то другим.

Михаил: Я вообще подозреваю, что фильм от этого выиграл — это звучит как кощунство, но это так.

- Чем вдохновлялись при написании сценария? Сколько фильмов, интервью Цоя и его друзей пересмотрели?

Михаил: К счастью, все это и так сидит у нас в подкорке, мы же фанаты. Кроме того, задачи следовать документам не стояло; наоборот, сценарий должен был создать впечатление этакой легкой затуманенности временем, когда ты сам уже толком не уверен, было что-то на самом деле или померещилось.

Лили: В первую очередь - музыкой. Я пересмотрела “Иглу”, мы долго рылись в фотографиях из рок-клуба, но сами песни тут важнее всего.

- Как появилась идея ввести в сценарий «Скептика» - человека с табличкой «Этого не было»?

Лили: Он не столько рассказчик, сколько проводник — он появляется в моменты, когда герои фильма перескакивают из реального мира в мир своих фантазий, и обратно.

Михаил: Или путешественник во времени, гость из сегодняшнего дня. Он судит все происходящее с позиций 2018 года. Все это тоже задумка Кирилла. У нас в сценарии Скептик был просто персонажем из компании Майка, выражавшим соответствующую точку зрения. Кирилл превратил его в этакого демона современности.

- Почему решили подать историю под углом взаимоотношений Цоя с Натальей?

Лили: Из-за воспоминаний с. Они очень необычны для того периода, ведь ленинградский рок всегда был очень “мужским”. А тут — очень частный, не замыленный и немного интровертный женский взгляд на историю, которую все знают с другого ракурса.

Михаил: И это все-таки история трех человек.

- С вашего позволения, выскажу мнение, что фильм в большей степени дань уважения Майку Науменко, который помог Виктору Цою найти себя и стать голосом поколения. Вы закладывали такой посыл в сценарий или это мое субъективное ощущение?

Лили: Абсолютно с вами согласны. Взаимоотношения Виктора и Майка для нас так же важны, как их отношения с Наташей. Майку досталась неблагодарная, но очень важная роль учителя, который не боится, что ученик его превзойдет. Да и вообще, довольно редкая роль хорошего человека в непростой ситуации.

- Фильмы, основанные на реальных событиях или байопики, всегда нещадно критикуют: актеры не те, сценарий неправдоподобен, не боялись браться за такую работу?

Лили: Конечно боялись, и прекрасно знали, что нас ждет. Невозможно воссоздать в фильме образ культового героя, не наступив на чье-то чужое восприятие этого героя. У каждого из нас есть свой Цой.

Михаил: Я тоже примерно представлял себе, что будут говорить, но не боялся совсем. В России просто не очень привыкли к идее, что история, даже самая недавняя — это пластичный материал для искусства. Отчасти из-за того, что по поводу самой истории нет консенсуса. На самом деле, если не очернять репутации и не выдавать результат за документальный — а мы не делаем ни того, ни другого — то художник никому ничего не должен.

- Участники тех событий Артемий Троицкий, Борис Гребенщиков, Алексей Рыбин раскритиковали сценарий. Вы с ними связывались или встречались на мероприятиях, пытались объяснить свою точку зрения?

Лили: Нет. Мы не пытались создать байопик или документальный фильм. Наш сценарий - художественное произведение, основанное на субъективных воспоминаниях одного из участников этих событий, поэтому мы не видим необходимости перед ними оправдываться.

Михаил: А, вот Кирилл, наоборот, пытался вовлечь в процесс как можно больше людей, причастных к этому периоду. Он встречался и общался со многими из тех, кого вы назвали, приглашал их на съемки. Это был крайне благородный шаг с его стороны.

- А общались ли вы с самой Натальей Науменко (жена Майка Науменка-прим.ред.)? Ведь она называла свои отношения с Цоем скорее «нежной дружбой»?

Лили: А разве у нас в фильме их отношения выглядят иначе?

Правда-правда!

- Вы знаете, какая у нее реакция на фильм?

Лили: Мы виделись с Натальей на премьере фильма в “Гоголь-центре”, но о реакции на фильм, наверное, лучше спросить ее саму.

Михаил: С ней много и плотно общалась актриса Ирина Старшенбаум, прежде чем сыграть ее в фильме. Насколько я знаю, по меньшей мере Ириной и Ромой Зверем в роли Майка, Наталья осталась очень довольна!

- Лили, вы писали часть, связанную с любовным треугольником. Рискну спросить, сталкивались ли вы сами с этим в реальной жизни? На ваш взгляд, почему Наталья и Виктор так и не позволили развиться зародившейся у них симпатии?

Лили: Нам кажется, что отношения Натальи, Майка и Виктора - это история трех очень порядочных людей, которые изо всех сил пытаются не обманывать ни себя, ни других, и не причинять боль близким людям.

- Вы участвовали в подборе актеров? Удивились, когда на роль Майка Науменко был выбран Рома Зверь? Как оцениваете его работу?

Михаил: Выбор актеров целиком и полностью принадлежит Кириллу Серебренникову. Ну, может, я чуть-чуть лоббировал Никиту Ефремова, с которым мы работали в нашем сериале “Лондонград”, на роль Боба, но все равно все решения тут режиссерские. Никого другого ни в одной из ролей я не могу себе даже представить.

Лили: Нам с Михаилом в какой-то степени повезло: в годы расцвета славы “Зверей” мы не жили в России и поэтому ничего толком не знали ни о самом Роме, ни о его музыке, и могли смотреть на него просто как на актера. Нам кажется, что он прекрасно справился с ролью.

- Как относитесь к тому. что Леша Рыбин и Алексей Учитель тоже приступают к съемкам фильма о Цое? Пойдете смотреть?

Лили: Обязательно! Особенно ждем фильм Алексея Учителя. Его “Космос как предчувствие” - один из наших любимых российских фильмов.

Михаил: Да, чем больше экранных Цоев, тем лучше. Наша история ни в коем случае не имеет целью “закрыть тему” — наоборот.

- Вы очень красивая творческая пара. Могли бы вы нам рассказать, как вы познакомились? Вы изначально стали вместе работать, или в последствие чувств осознали, что ваш союз может создавать сценарии?

Лили: Это звучит немного иронично в контексте реакции Бориса Гребенщикова на “Лето”, но мы познакомились на его концерте в Нью-Йорке. На тот момент у нас были абсолютно разные профессии: я училась на юридическом, а Михаил работал журналистом.

Михаил: На самом деле мы прожили вместе почти 15 лет, прежде чем стали вместе писать. Так что это скорее, действительно, результат постепенного превращения в “одну сатану”. Лили всегда была моим первым читателем и главным редактором, но в процессе работы над “Лондонградом” вдруг выяснилось, что она лучше меня пишет диалоги — и понеслась.

- Многие пары наоборот стараются вместе не работать, потому что неизменно возникают конфликты. Как вам удается успешно работать вместе? Как ведете себя во время неизбежных творческих противоречий?

Михаил: Единственные конфликты у нас возникают на почве признания или непризнания тех или иных заслуг. К сожалению, сексизм в СМИ и в киноиндустрии никуда не делся, и есть масса людей, считающих, что пишу я, а Лили мне носит кофе. Но с выходом “Лета” их число резко уменьшилось!

Лили: Что касается самой работы, тут пока обходится без ссор. В конце концов, это идеальный способ проводить время вместе. Другие пары по вечерам кино смотрят, а мы его ещё и придумываем.

Материал подготовила Елизавета Даниловская​